С Германом мы встретились случайно, на промысловой выставке «Ладья», куда он приехал продавать свой хлеб и небольшие ремесленные поделки. Однако больше хлеба народ интересовался самим хозяином стенда. «А это вы тот самый Стерлигов, из телевизора?» — через одного смущенно интересовались посетители. Довольный людским вниманием Герман, с барского плеча, отпускал хлеб кому за полцены, а кому вообще бесплатно.
* * *
«А вино у нас есть? А где вино-то? Давай-ка, вина достань, — командует Герман жене — Надо выпить за знакомство и по трезвому поговорить». Потом спохватывается, что среда (постный день), и предлагает дождаться заката (после заката считается новый день). А пока угощаюсь «свойским» чаем с домашним хлебом. Хлеб, надо признать, вкусен. Но дороговат, по 380 рублей за булку. Зато «ручной сборки» по всему циклу: сами сеют, сами жнут, сами мелют и пекут. Причем землю пашут на лошадях, по старинке.
Герман, а как же так все развернулось?
Да лень рассказывать по новой. Я все это рассказывал уже тысячу раз. Все можно почитать в интернете. Разорился, переехал… Разорился в ноль, а сейчас смотри, как живу. Вон, сколько всего (показывает на стол). Дом полная чаша.
А на земле разве нельзя разориться?
Невозможно. Поэтому нам ее и не дают злые люди, которые наживаются на нас. Чтобы мы все время платили им какие-то деньги дурацкие за то, что живем в их городах. А на земле когда живешь, никому ничего платить не надо — ну, только налог небольшой. Зато дармоедов всяких на твоей шее становится в миллион раз меньше.
И большие у вас угодья?
Пятьдесят гектар с лишним. Если точнее, пятьдесят семь.
Много земли запахиваете?
Шестьдесят соток. Кроме хлеба. Хлеба побольше, два гектара. Один гектар пашется один день. Если посменно два человека пашут на двух лошадях, то гектар. То есть это не намного медленнее, чем трактор, а головной боли гораздо меньше. Пахать на лошади — это отдых. Это нам рассказывали, что трудно. А на самом деле очень легко. Лошадь на себе все тянет, а ты просто идешь, направляешь ее. Мне, признаться, всех лошадей подарили. Вот повезло, да. Первую только сами купили — нашу Чайку. А так, лошадь хорошая стоит недорого, шестьдесят-семьдесят тысяч рублей. Плугов брошенных в огромном количестве везде валяется. Бери да паши.
А что выращиваете?
Все. Вообще все — на всем своем живем. Хватает на несколько десятков едоков. Родня, знакомые, соседи — кого только нет. Гостей бесчисленное количество всегда. Хватает на всех и еще остается. И продаем еще довольно много. Наличные деньги нам приносит хлеб. Вот мы сейчас пока стояли, уже три буханки продано. Это больше тысячи рублей.
Герман, а что для вас 1 000 рублей? Это деньги?
Конечно. Огромные деньги. Это в Москве не деньги. А мы в день продадим, ну тысяч на пятьдесят точно хлеба, да еще завтра на пятьдесят и послезавтра, вот и считайте. Вот мы с женой когда куда-нибудь едем, всегда останавливаемся только в пятизвездочных отелях. Она, пока была женой олигарха, привыкла к определенным отелям, теперь приходится обслуживать ее привычки, баловать.
Сейчас все больше говорят об умирающей деревне, что с ней уходит настоящая Русь, опора.
Да быдляцкое это дело. Совершенно. Это уже законченная история. Осталось «довымереть», да и все. И не надо об этом плакать, ничего без этой деревни не пропадет. А вот если мы не начнем расселять мегаполисы, и тех людей, кто остался в «живых», и давать им возможность создавать свои крестьянские хозяйства, не деревни эти поганые, а именно частные крестьянские хозяйства. Вот если мы этого не сделаем, тогда да, все кончится. А от деревень и бабушек-дедушек, детей вообще надо дистанцировать.
А как же традиции, преемственность?
Да какие там традиции! Их там нет уже давно. Хочешь традицию – иди, бери книжки, читай, оттуда перенимай, восстанавливай.
После вашего переезда, что самое сложное было?
Стать православным христианином. После этого все само пошло.
По некоторой иронии судьбы, этот разговор состоялся за день до того, как стало известно об освобождении Ходорковского. Уже потом я увидела сообщение в прессе, что Герман Стерлигов предложил Ходорковскому участок земли под сельское хозяйство. Правда, с условием, если тот станет православным. А что… Кто его знает? От сумы, тюрьмы и земли не зарекайся. И пока «креативный» класс выясняет отношения с «рабочим», кто-то же должен землю пахать.
